Вчера, сегодня и завтра в Омском государственном камерном «Пятом театре» — премьера. Известный петербургский режиссер Анатолий Праудин осуществил постановку пьесы Николая Васильевича Гоголя «Женить­ба». В спектакле заняты заслуженные артисты России Вера Канунникова, Сергей Оленберг, артисты Мария Долганева, Сергей Зубенко, Андрей Кры­лов, Борис Косицын и другие. Это уже третье название в репертуаре, свя­занное с именем Гоголя. Первые два — «Старосветская история» (по «Ста­росветским помещикам» и другим произведениям писателя) и «Ферди­нанд VIII» (по «Запискам сумасшедшего» — премьера прошлого сезона).

Мы попросили постановщика спектакля поделиться своими сообра­жениями о его новой работе в Омске. Предыдущая была связана с Омским академическим театром драмы («Танго беллетриста» по за­писным книжкам и произведениям А. П. Чехова).

ПОСКОЛЬКУ МЫ СТАВИМ КОМЕДИЮ

Я был знаком с артистами «Пятого театра» за некоторое время до нача­ла работы над постановкой гоголев­ской пьесы. Два года назад в Екате­ринбурге на фестивале «Реальный те­атр» я видел постановку по Гоголю «Старосветская история». Потом, когда приехал на работу в Омск, пе­ред тем как сделать распределение ролей, я посмотрел спектакли теку­щего репертуара этого театра, чтобы иметь представление, кто кого дол­жен играть. Верное ли я принял ре­шение, покажет только «вскрытие», которое, на мой взгляд, происходит на третьем-четвертом спектакле.

Если зритель засмеется или хихик­нет один раз, значит, в нашем спек­такле один удавшийся момент. Если это произойдет три раза, соответ­ственно выходит три получившихся эпизода. Если их будет двадцать один раз, это уже предел мечтаний. Мы же ставим комедию. Впрочем, на моих комедиях обычно не смеются.

К ВОПРОСУ О КЛАССИЧЕСКОМ ВАРИАНТЕ ПЬЕСЫ

Я не знаю, что такое классический вариант «Женитьбы». Какие смыслы там заложены, такие и будут на сцену выплескиваться. Наша задача на са­мом деле несложная: внимательно прочитать пьесу и выявить то, что в ней заложено. На мой взгляд, в «Же­нитьбе» достаточно внятно рассказа­на история о падшем ангеле. Там все очень связано с совестью. Это исто­рия об ангеле, который спустился на землю, вступил в человеческую сре­ду обитания, вынужден был вступить в борьбу, вынужден был применять в этой борьбе разные, в том числе и нечестные приемы. В результате этой нагрузки на совесть не выдержал и… шагнул в окно. Все. По-моему, там так и написано.

По нашему ощущению, Гоголь об этом и думал. А если и не думал, то вы знаете, что произведения вели­ких писателей часто получаются го­раздо крупнее, шире, мощнее, глуб­же, чем они задумывались. И Гоголь, может быть, интуитивно дал такую возможность будущим постановщи­кам его пьесы и актерам.

МЫ ВЫНУЖДЕНЫ БЫЛИ СДЕЛАТЬ ЭТО ГЛАВНЫМ СОБЫТИЕМ

А женитьба — слишком человечес­кий акт, чтобы выйти из этой ситуации с чистой совестью, таким обра­зом, чтобы потом не в чем себя было упрекнуть. И финал пьесы — это не­кое очищение.

Да, герой «Женитьбы» не выдер­жал встречи с жизнью. С тем, что она есть борьба, в которой, чтобы победить, необходимо прибегать ко злу. Если вы внимательно будете читать пьесу, то обнаружите, что в ней очень много говорится о том которое Кочкарев с молчаливого согласия Подколесина учинил в доме Агафьи Тихоновны. Пройти мимо этого, не увидеть, не прочесть невозможно, и мы вынуждены были сделать это главным событием в на­шей постановке.

К сожалению, мы, абсолютно адап­тированные люди, ко злу и ко лжи от­носимся, как сказал Гоголь, нежно.

Подколесин, как предтеча Обломова, ко лжи и злу относится по-друго­му. У него обостренный слух на ложь. И то, что Кочкареву дается легко, для Подколесина окончилось трагичес­ки. Он не может лгать, не может жить во зле, он слишком остро ощущает эту сторону жизни, в отличие от мно­гих из нас, которые уже даже не за­мечают, что каждый день множат и зло, и ложь.

МЕЧТАМ ВСЕ ВОЗРАСТЫ ПОКОРНЫ

Я — детский, тюзовский режиссер. Считаю, что нужно быть достаточно внятным, и тогда все заложенные то­бой смыслы будут понятны и взрос­лым, и детям. Если дети не понима­ют, то и взрослые не понимают. В театре возрастные категории не явля­ются определяющими.

В спектакле звучит старинная не­аполитанская песня «Вернись в Сорренто». Этот музыкальный образ свя­зан с вечной, несбыточной грезой о дивной стране, в которой никто ни­когда не был, но о которой все меч­тают. Это образ счастья, грез, тоски по чему-то хорошему.

КОРОТКИЕ ВСТРЕЧИ, ДОЛГАЯ РАДОСТЬ

Конечно, договориться с людьми за короткий срок — тяжелый акт, но у режиссера, приезжающего на поста­новку, работа такая. Я считаю, что мне повезло: мы нашли общий язык довольно быстро. Актеры мне очень нравятся, я получил большое удо­вольствие от работы с ними. Мне очень нравится театр. По-моему, мы работали в идеальных условиях.

Моя основная работа на Экспери­ментальной сцене петербургского театра «Балтийский дом» позволяет мне делать постановки на выезде только летом. В течение сезона это невозможно. С большим удоволь­ствием должен констатировать: я очень рад, что случилась эта встреча в Омске.

(Лидия Трубицина. Неделя, 10.09.2002)