Детский мир — хрупкий. Ведь именно с детства начинается жизнь, но её в любую минуту можно прервать: словом, поступком, мыслями. Только вот задумывается об этом не каждый. Таков основной посыл омского «Пятого театра» в спекаткле по пьесе Владимира Зуева «Детский мир».

«Детский мир» омского театра — это мир чувств одинокой женщины, отважившейся наказать себя, отняв самое дорогое, что есть у человека — жизнь. Так же как когда-то она отняла жизнь у своего ребёнка, сделав аборт. История последних минут жизни героини представлена в форме монолога, в котором она вспоминает яркие и тревожные минуты своей жизни с чувством вины за содеянное.

С первого взгляда бросается в глаза оригинальное овормление сцены — зрительские места расположены по кругу, чтобы актриса имела возможность охватить взором каждого зрителя и настроить его на прямой контакт.

Атрибуты спектакля хорошо отражают название пьесы. Это воздушные шарики, игрушечные солдатики, танки, куклы. Планшет сцены — обыкновенная белая бумага, на которой героиня рисует мелками. Всё это приметы детства каждого человека, прямое назначение которых — вызывать массу положительных эмоций и ярких воспоминаний. Но в данной истории они приобрели совершенно иное звучание. Повеяло холодом, тревогой, страхом перед зияющей внутренней пустотой. Мелками героиня рисует вовсе не детские каракули, а эпизоды своей запутанной жизни. Два цвета — чёрный и красный. Смерть и кровь. Работая в абортарии, она видит именно эти цвета.

Краски в спектакле сгущаются постепенно. Сначала героиня налаживает контакт со зрителями, проигрывая перед ними свою жизнь заново, как игру, как бы понарошку. Рассказывает о нелепостях, забавных минутах. Немного кокетничает, разговаривая с выдуманным доктором… Постепенно её рассказ становится всё тревожнее. Героиня, в буквальном смысле, не находит себе места: То и дело хаотично перемещается по периметру сцены, то ложится, то вскакивает… Но вот её волнение доходит до кульминационной точки: она рассказывает про свою неродившуюся дочку. Напряжение достигает своего апогея. И красный от мелков подол её халата становится страшной уликой преступления — а как ещё назвать аборт?

Актриса Татьяна Казакова психологически достоверно и свободно играет женщину трудной судьбы. Её актёрская пластичность естественно вписалась в сложный образ: контрастные переходы из одного состояния в другое тактичны и ненавязчивы. Она естественна и в минуты радости, и в трагическом отчаянии. Благодаря этому, зрителям удалось понять и, что ещё важнее, прочувствовать превосходное по эмоциональному воздействию духовное прозрение, дарованное героине перед смертью.

Мы увидели историю с неприкрашенным изображением мира чувств запутавшейся женщины. С одной стороны, она гнетёт невыносимой атмосферой, с другой — помогает увидеть героиню настоящей, искренней, такой, какая она есть. Увидеть её подлинное лицо в самый трагический и скорбный момент жизни. За которым следует очищение от страданий, от жестокости мира и одиночества среди людей.

Анна Завьялова. Театральная газета», фестивальный выпуск №3, фестиваль «Коляда-plays», Екатеринбург